Как алкоголики и наркоманы за год реабилитации с помощью Божией становятся новыми людьми
Воспитанники сами себе готовят еду, сами стирают бельё, сами моют полы
Процесс превращения ветхих людей в новых происходит в 80 километрах от Москвы. Сразу за Гжелью проезжаешь несколько сёл, буквально нанизанных одно за другим на Егорьевское шоссе — Трошково, Речицы, Карпово, Антоново, Аринино, — а потом сворачиваешь с трассы влево. В конце деревни Сидорово, на отлёте, стоит добротный трёхэтажный дом, широкий двор обнесён забором. Это и есть православный центр социальной реабилитации и адаптации «Воскресенье».
Я, похоже, бесцеремонно вторгся в чайную церемонию директора центра Романа Прищенко. Поздоровавшись, он снова сел в угол, в удобное кресло, к своим чайничкам и ситечкам. Спросил только:
— Вы не против, если я продолжу? Это моя слабость, друзья-китайцы научили.
— Нет-нет, не волнуйтесь, — успокоил я его. — Разговору это не мешает, к тому же я с почтением отношусь к чужим порядкам.
— Это грамотная позиция, — сказал он и зачерпнул чайной ложкой мёд из банки, попробовал и слегка прикрыл глаза от удовольствия.
— Неужели китайцы тоже пьют чай с мёдом «вприкуску»? — удивился я.
— Нет, конечно. Это я китайскую церемонию адаптировал к суровому русскому климату, — ответил он.
Однако главное его изобретение, конечно, не мёд к китайскому чаю. Он адаптировал к русской действительности американскую модель терапевтического сообщества. По ней и строится вся жизнь в центре «Воскресенье».
Модель лет сорок назад придумали два американских психиатра, а потом её стали использовать для лечения наркоманов. Как рассказал Роман, она стоит на трёх китах: самообеспечении, самоорганизации и самодисциплине. Воспитанники «Воскресенья» (их сейчас 18 человек, но центр в состоянии принять и вдвое больше) сами закупают продукты, сами себе готовят еду, сами стирают бельё. Сами себя охраняют, сами возят себя на «Соболе» на воскресные литургии в гжельский Успенский храм. Сами моют полы в огромном доме (1 тысяча кв. метров). А ещё сами распределяют обязанности, связанные с жизнедеятельностью коммуны, и сами следят за тем, чтобы каждый эти обязанности исполнял исправно. А если случается сбой…
— Если человек начинает демонстрировать ветхое поведение или, как мы говорим, «едет криво», то ему подскажут, какие нормы и правила он нарушает , — объясняет директор. — Есть специальное время для подобных процедур — утреннее собрание. Если не воспринял информацию, тогда проводим «интервенцию». В этом методе больше экспрессии. Если человек снова остался глух, то я с ним сам разговариваю. Этот способ называется «стрижка». Если и это не действует, просим воспитанника уйти. Иногда даём двухнедельный мотивационный отпуск. «Выйди в социум, соприкоснись с реалиями и сравни», — говорим мы ему. Почти все возвращаются. Терапевтическое сообщество — система, которая возникла на стыке христианских идей о целительности любви и новейших педагогических технологий.
На осмотр огромного хозяйства центра Роман Иванович (так все здесь называют директора, потому что он каждому отец родной, а уже потом друг и брат) выделил мне в качестве провожатого своего заместителя. Игорь тоже в своё время прошёл здесь реабилитацию. Ему на вид 45 лет . У него квартира в Орехово-Зуеве (до города полчаса на машине), своей семьи нет, и большую часть времени он проводит в центре. Спустились с ним в цокольный этаж.
— Тут две большие стиральные машины стоят, — показывает Игорь. — Один из воспитанников стирает одежду и бельё на всех. Через четыре-пять недель на общем собрании воспитанники меняются обязанностями. Кого-то назначают на кухню, кого-то — в службу безопасности, а кого — к стиральным машинам.
В соседнем помещении — мастерская, где делают декоративные свечи. Сейчас временный простой: случилась какая-то поломка в ёмкости, где плавится парафин. Свечи, кстати, они продают — дополнительная копейка в общую копилку.
— А здесь хотим устроить слесарную мастерскую, — продолжил экскурсию Игорь. — Будем сами ремонтировать и инструменты, и мебель, и бытовую технику.
В небольшом здании во дворе пекарня, в другом был до недавнего времени курятник. Но они решили переоборудовать помещение под коптильню. Соображение простое: эффективность выше.
— Шеф кухни Даша где-то нашла уникальные рецепты мясной и рыбной колбасы, — уточнил Игорь. — Будем запускать производство.
А ещё в большом доме поместились столовая, спортзал, жилые помещения, комнаты для отдыха и собраний.
— Отличный дом — просторный, функциональный, чистый, похож на образцовый санаторий, — сказал я Роману после осмотра. — Но откуда он взялся? Это всё бешеных денег стоит!
— Его построила мать одного из моих реабилитантов четыре года назад, — ответил он. — Я тогда работал в другом центре. Парень там пришёл в себя, вернулся к жизни после многих лет употребления, и мама вот так решила отблагодарить. Она предприниматель, занимается строительным бизнесом. Купила участок, провела сюда отдельную газовую ветку и за полгода построила центр. А автором проекта стал её сын, мой подопечный. Он профессиональный архитектор, поэтому дом построен с учётом всех СНиП. С правильной шириной дверных проёмов, с нужным числом санузлов и аварийных выходов.
А всё оборудование куплено на гранты, которые выиграла автономная некоммерческая организация — её Роман учредил вместе с двумя партнёрами.
Содержать такое хозяйство хлопотно и дорого. Поэтому формально пребывание в центре бесплатное, но пожертвования приветствуются.
У Прищенко четыре образования. Филологическое, богословское (Свято-Тихоновский университет), психологическое, которое он получил в Пединституте им. Шолохова, а ещё отдельно выучился на клинического психолога. Ему сейчас 53 года, 18 из них отданы учёбе. Всему, кроме филологии, он учился заочно и работал параллельно в нескольких частных клиниках и реабилитационных центрах.
Он крестился в 22 года, когда умер ребёнок в его первой семье. А воцерковиться ему помогла младшая сестра, ставшая монахиней. В 2004-м он встретился на конференции с владыкой Мефодием (тогда ещё игуменом), который сегодня возглавляет в Московской патриархии координационный совет по противодействию наркомании. Они поняли друг друга, даже подружились. А в 2010-м вместе пришли к владыке Пантелеимону и предложили создать при отделе благотворительности Патриархии структуру, которая занялась бы реабилитацией наркоманов. Получили благословение. Методику реабилитации наркоманов в православной общине Роман писал вместе с владыкой Мефодием и Еленой Рыдалевской, питерской подвижницей и врачом-наркологом.
Так что сегодня в центре «Воскресенье» он просто воплощает в жизнь свои же теоретические разработки.
Суть их проста. Наркомания — такая же страсть, как другие. А значит, эффективную борьбу с ней можно вести только под руководством Бога. Всё, что придумано психологами и педагогами за два последних века, — лишь приложение к аскетике (учение о борьбе со страстями). Всё самое главное для дела реабилитации давно написано Святыми Отцами, потому что ими двигало богооткровение.
Центр «Воскресенье» смешанный, здесь проходят реабилитацию одновременно мужчины и женщины. Правила строгие: мужчина с женщиной наедине не остаются ни при каких обстоятельствах, должен быть третий человек. Разговоры только технические («Вася, подними на кухню три куриные тушки!»). Мальчики не заходят в женское крыло, и наоборот.
— По средам, пятницам и субботам у нас чин прощения, — говорит директор. – Каждый просит прощения, потом обнимаются: девочки – с девочками, мальчики – с мальчиками. А мальчики-девочки только кланяются. Ещё: никаких украшений, декольте и парфюма. Это чтобы исключить интимные соблазны.
Я спросил Романа о результатах: видны ли они?
— Всё выровнялось, — резюмировал он. — У 99% приходящих сюда на фоне употребления были серьёзные коммуникативные проблемы с противоположным полом. А здесь они получают уникальный опыт общения в абсолютно здоровых рамках.
В центр принимают людей разного возраста, с разными зависимостями. Сначала директор беседует с кандидатом, оценивает шансы, а потом выносит предложение о приёме на общее собрание.
Марфа — из-под Красноярска. Про «Воскресенье» узнала сама и добралась сюда через полстраны. Поняла: надо что-то решать с алкоголем, самой не под силу. Здесь уже три месяца. Сын в армии, созванивались, он рад, что мама приняла правильное решение.
Марфой нарекли при крещении родители-староверы. Но от её староверчества ничего не осталось, отпала от церкви. Здесь начала возвращаться: с удовольствием слушает беседы, которые проводит с воспитанниками «Воскресенья» отец Иоанн, настоятель Успенского храма; стоит на воскресных литургиях. А вот к причастию пока не допущена.
— С помощью отца Иоанна подала прошение в епархию, — рассказывает Марфа. — Со дня на день должен прийти ответ с разрешением воцерковиться. Батюшка сказал, что заново креститься мне не нужно, всё случится через миропомазание.
Ефим четыре месяца в центре. Ему сейчас 35 лет, тяжёлые наркотики употребляет с 17 лет. Две семьи брошены, в одной из них есть ребёнок. Казалось бы, всё кончено. Но появился шанс.
— Кто тебя в центр привёл, — спросил я его, — родители, друзья или сам?
— Если коротко отвечать… — он задумался, — то, пожалуй, какие-то высшие силы. Они на меня надеялись, а я им врал. Каждый раз клялся: если наладится с работой, наркотики брошу. С работой налаживалось, но клятву я снова нарушал. Пришло время клятву исполнить.
Он рассказал, что крещён был в детстве. Что ему нравится участвовать в литургии и слушать беседы отца Иоанна. И молиться.
— Но у меня накопилось много вопросов к мирозданию, — неожиданно заключил Ефим. — На некоторые уже ответил Роман Иванович, а на некоторые — отец Иоанн.
— Когда выпустились сразу два парня, которые возили ребят в Гжель на литургию, я предложил Еве сесть за руль «Соболя»: знал, что у неё права есть, — рассказывает директор. — Она поначалу наотрез отказалась. А ей говорю: «Не бойся, ты же уже сколько месяцев без алкоголя!» Навыки она быстро восстановила, уже в Москву возит ребят на экскурсии.
А вообще, она художница, мастер по росписи лаковых миниатюр. У неё трое детей-школьников, они с её мамой сейчас в Ивановской области живут, в Шуе. Скоро год, как она в центре. Я спросил её о перспективах.
— Нет, домой я возвращаться не буду. Там всё будет напоминать об ужасной жизни, где были смерть первого мужа, развод со вторым. Больше всего я хочу жить вместе с детьми, буду молиться, а дальше — как Господь управит, — поделилась она.
У Евы неоконченный психфак. Теперь, когда она пришла в себя, ей понравилось помогать людям. Она намерена остаться работать в центре, просила об этом Романа Ивановича — он не против.
Настоятеля гжельского Успенского храма Иоанна Марченко пригласили на годовщину центра «Воскресенье» в 2020-м. С тех пор они вместе.
— Люди приходят в центр «замороженные», как сосульки, — поделился он наблюдением. — Глядишь, месяца через три начинают оттаивать. Мне радостно с ними общаться, радостно наблюдать благотворные перемены. Я тут не про свою роль говорю. Они какие-то задания пишут, исследуют истории своих зависимостей. А я напрямую в реабилитации не участвую, моё дело – практика церковной жизни. И я стараюсь им помочь найти свой путь к Богу. Но найти-то они могут его только сами, правда?
Текст: Михаил ПЕТРОВ
Источник: https://www.krest-most.ru/vera-i-zdorove/voskresenie-v-derevne-sidorovo/
